 |
||||||||
|
||||||||
|
|
||||||||
|
ГЛАВА
49 ВОЙНА С ДЖЕМОМ В этой главе я расскажу, как и почему началась моя война с известным дальневосточным вором в законе Джемом, но специально для тех, кто не читал предыдущие главы коротко напомню то, что этому предшествовало. В начале лета 1993 года Джема закрыли в тюрьму из-за двух сотрудников милиции, которых он будучи пьяным приказал своим подручным избить. Руководители краевой милиции тогда на Джема разозлились и пообещали большой срок и серьезные проблемы в местах заключения. Но неожиданно для всех в конце декабря 1993 года его освободили из тюрьмы по состоянию здоровья (хотя серьезных болезней он не имел) и уголовное дело за избиение сотрудников милиции закрыли. Ранее я никогда не слышал, чтобы криминальных авторитетов (а тем более воров в законе), обвиненных в тяжких преступлениях, которые были доказаны, освобождали от наказания из-за их якобы плохого здоровья. И самое интересное, что это произошло в тот момент, когда вся краевая милиция дышала на него ядом за избиение своих сотрудников. Освобождение Джема от наказания за серьезное преступление тогда многих удивило, но я быстро понял, почему так произошло. За этим решением стояли федеральные спецслужбы из Москвы, которые решили через Джема взять под контроль весь дальневосточный криминальный мир. Джема тогда поставили перед выбором - одной стороны большой срок и жесткий пресс в местах заключения, а с другой стороны свобода, всесторонняя поддержка и защита от милиции. И Джем, как уже стало понятно, выбрал второй вариант. После этого сотрудники спецслужб задавали Джему разные вопросы о криминальном мире и влиятельных авторитетах, чтобы понять, кого из них можно завербовать, а кого лучше отправить в тюрьму. И Джем ради свободы, которую ему обещали, на все вопросы честно отвечал. Беседы (где Джем фактически известных ему авторитетов сдавал), а также то, как он написал своей рукой расписку о сотрудничестве со спецслужбами, сняли на видео. Перед освобождением ему показали наиболее яркие моменты из его откровений, и предупредили, что если он попытается их в чем-то обмануть, то это видео покажут по телевидению, а его осудят на большой срок за избиение сотрудников милиции. Так Джем, боявшийся разоблачения и тюрьмы оказался в полной зависимости от спецслужб. В предыдущих главах, и в частности в 21 главе "Джем и дальневосточные воры" я об этом писал, но для тех, кто предыдущие главы не читал (и пользовался лишь слухами) напомню главные события связанные со мной и с Джемом, которые произошли в Хабаровске в период с 1991 по 1995 годы. В начале 90-х, еще задолго до того, как Джема закрыли в тюрьму, мне удалось объединить вокруг себя в Хабаровске (который считался географическим и политическим центром Дальнего Востока) почти всех уличных и спортивных лидеров, а также наиболее влиятельных представителей казачества и национальных диаспор. После чего я стал их раз в неделю собирать в своем ресторане, где мы сообща решали все возникавшие в городе вопросы. Вследствие этого в начале 90-х в Хабаровске, который находился в то время под моим контролем, не было уличного беспредела и серьезных конфликтов между группировками, тогда как в других российских городах, а также в республиках бывшего СССР кровь лилась рекой из-за непрекращающихся войн между разными бандами, которые делили между собой влияние и территории, а также торговые и производственные объекты. В августе 1993 года я учредил Хабаровскую краевую общественную организацию "Единство" с помощью которой хотел поднять на более высокий уровень благотворительность, а также объединить наиболее достойных людей из разных слоев общества (бизнеса, культуры, искусства, спорта, медицины, образования, и т.д.) вначале на Дальнем Востоке, а затем и по всей России. А в октябре 1993 года (когда Джем еще находился в тюрьме) я добровольно отказался от статуса криминального авторитета и смотрящего за городом Хабаровском (коим являлся на протяжении семи лет) после чего большую часть своих сил, средств и возможностей направил на общественную и благотворительную деятельность в соответствии с целями и задачами движения "Единство". Деятельность по наведению порядка в Хабаровске я не прекратил даже после того как снял с себя полномочия смотрящего за городом, ибо как и раньше здесь все находилось под моим контролем. Смотрящими за Хабаровском я поставил вместо себя трех авторитетов, которые ежедневно появлялись в моем офисе и рассказывали обо всем, что происходит в городе. Спортивные лидеры и представители национальных диаспор также были постоянно на связи. Штаб "Уссурийского казачьего войска" находился в моем офисе. Десятки машин нужных мне людей были снабжены рациями, связанными между собой с помощью высокой антенны, находившейся во дворе моего офиса, и центральной станцией, которая располагалась в помещении моей службы безопасности. Это позволяло в случае необходимости быстро находить друг друга в любом конце города, и оперативно решать все возникавшие вопросы. В конце 1993 года у меня было фактически две службы безопасности. Одну, созданную мной при ассоциации "Свобода", состоявшую из спортсменов, возглавлял с начала 90-х президент Дальневосточной федерации кекусинкай каратэ Сергей Конкин. Вторую, основанную при "Уссурийском казачьем войске", состоявшую из казаков, курировал с начала 1993 года полномочный представитель Верховного Атамана "Союза казачьих войск России и зарубежья" по Дальнему Востоку Георгий Никифоров. При этом все подчинялись мне. С уличными отморозками я боролся с помощью спортсменов, а пресечением пьяных выступлений в ресторанах и в иных общественных местах занимались казаки, дежурившие в моем офисе сутки через двое, по пять человек в смену, с прикрепленной к ним машиной с рацией. Были также группы быстрого реагирования, которые находились в моем офисе днем, и им я также выделил машины с рациями.
Материальную базу к концу
1993 года я тоже выстроил неплохую. В частности создал (в основном
через подставных учредителей) более десяти коммерческих фирм, работавших по
разным направлениям, - имел сеть магазинов, павильонов, автостоянки,
автомобильный магазин, небольшую гостиницу, круглосуточный ресторан, два
единственных в городе и крае казино, а также все городские игровые автоматы,
и многое другое. Несколько помещений на первом этаже занимала созданная мной на базе «Уссурийского казачьего войска» служба безопасности, в состав которой входили 8–10 человек моей личной охраны, 15–20 казаков, дежуривших в три смены круглосуточно, и несколько групп быстрого реагирования, которые находились в моем офисе днем. С губернатором Ишаевым и с иными власть имущими в Хабаровске у меня к началу 1994 года сложились неплохие отношения, ибо их устраивал порядок, который я в городе создал. Общественную организацию "Единство" все также воспринимали хорошо, и более того, о "Единстве" тогда упоминали в связи с активной общественной и благотворительной деятельностью не только в региональных, но и в центральных СМИ. В частности, в конце января 1994 года по двум центральным телеканалам (1-му и 6-му) показали три короткометражных фильма (два 15-минутных и один 30-минутный) обо мне и об организации "Единство". Причем эти фильмы демонстрировали на протяжении шести дней не только в России, но и во всех иных республиках бывшего СССР (называвшихся тогда СНГ). Причем это не стоило мне ни копейки. Смотрите здесь: https://interunity.org/g_40.htm Как уже ранее упоминал до конца января 1994 года у меня везде все было хорошо, но в начале февраля 1994 года (после показов упомянутых фильмов) на созданную мной организацию "Единства" начались нападки через местные СМИ со стороны пресс-службы краевого УВД, за которыми, как стало ясно, стояли губернатор Ишаев и начальник краевого УВД Баланев. Нападки хабаровских властей на "Единство" многих удивили, ибо данная общественная организация занималось в основном благотворительностью и ни в каких сомнительных делах не участвовало. Причем за полтора месяца до того Ишаев публично отзывался о "Единстве" хорошо, и это показали в одном из выше упомянутых фильмов "В Хабаровске все спокойно": Когда стал разбираться, то быстро понял, что нападки на "Единство" начались после того, как Ишаев вернулся в конце января 1994 года из США, где пробыл более полумесяца. И почти сразу же вслед за этим обнаружил действия Ишаева, направленные на создание Дальневосточной Республики, где он видел себя президентом, начальник краевого УВД Баланев - Министром МВД, а командующий ДВО Чечеватов - Министром обороны. При более внимательном изучении происходящего я обнаружил за спиной Ишаева и его команды западных политиков и подконтрольные им спецслужбы, наметившие с помощью казаков и референдумов создать на территории России ряд новых республик (Дальневосточную, Уральскую, Сибирскую, Кавказскую, и т.д.) с последующей их независимостью от Москвы. Причем начать решили с Дальнего Востока. Фильмы о моей деятельности, показанные во всех республиках бывшего СССР вызвали большой резонанс и насторожили мировых правителей и западные спецслужбы, которые тогда работали над расчленением России. В частности их насторожили в фильме "В Хабаровске все спокойно" мои слова: - "Земли Российские должны остаться у России". Но еще больше тех, кто работал над расчленением России озаботило то, что учредителями созданного мной движения "Единство" помимо представителей культуры, искусства, спорта, и др. являлись и руководители "Союза казачьих войск России и Зарубежья", куда входили десятки тысяч казаков. Для лучшего понимания того, почему врагов России это напугало напомню, что незадолго до того произошло. Многие помнят, что в октябре 1993 года по приказу Ельцина был расстрелян Верховный Совет России, но мало кто знает, что за всем этим стояли западные политики и подконтрольные им спецслужбы, а также израильские спецподразделения (из граждан бывшего СССР) и тайная еврейская организация "Бейтар", которые стреляли не только в защитников Белого Дома, но и в тех, кто на них нападал, с целью вызвать взаимную ненависть. После расстрела Верховного Совета лидеры мировой закулисы приступили к следующей части своего дьявольского плана, - к расчленению России на маломощные республики. Главам российских регионов западные кукловоды пообещали большие деньги и разные блага, и те эту идею в большинстве своем поддержали, тем более что официально везде говорилось, что новые республики будут находиться в составе Российской Федерации. Но при этом многие понимали, что речь здесь идет о расчленении страны. Ельцин надеялся, что после расстрела Верховного Совета сможет удержать в России власть, так как руководители всех силовых и иных властных структур (включая губернаторов и мэров) являлись его назначенцами, которых он мог заменить в любой момент. Но западные кукловоды, работавшие над расчленением России решили увести из под удара нужных им руководителей с помощью казаков, которые не подчинялись тогда московским начальникам, но частично зависели от местных князьков (мэров и губернаторов). В начале 1994 года крупные казачьи организации находились почти во всех российских регионах, и представляли собой достаточно серьезную общественную и политическую силу. Более того, общеизвестно, что до революции 1917 года многие территории (Кавказ, Урал, Сибирь, Дальний Восток, и т.д.) осваивали и присоединяли к России казаки. Создание упомянутых республик решили начать с Дальнего Востока, где не любили Москву за расстрел Белого дома и за выкачивание природных богатств, а также была сильная команда для создания Дальневосточной Республики в лице губернатора Хабаровского края Ишаева, начальника краевого УВД Баланева, командующего ДВО Чечеватова, и их подчиненных. С этой целью в марте 1994 года был запланирован сбор всех дальневосточных казачьих атаманов в Хабаровске, где последние должны были принять решение (с подачи региональных властей) об объединении всех казачьих организаций на Дальнем Востоке в единую структуру под контролем командующего войсками Дальневосточного военного округа генерал-полковника Чечеватова. Казакам в свою очередь обещали финансовую помощь и иную поддержку. На этом же Совете атаманов должны были озвучить инициативу от имени дальневосточных казаков о создании Дальневосточной Республики во главе с губернатором Хабаровского края Виктором Ишаевым. Инициаторами данного предложения должны были выступить от казаков атаман Приморского края Полуянов и атаман Хабаровского края Калмыков, которые уже давно получили необходимые инструкции. На следующий день по намеченному сценарию, заранее подготовленные средства массовой информации должны ознакомить всех с инициативой дальневосточных казаков по созданию Дальневосточной республики в составе Российской Федерации и предложить провести референдум с участием всех жителей Дальнего Востока, где все было заранее предрешено. И сразу же вслед за этим будут проведены аналогичных советов атаманов и во всех иных российских регионах, где заранее подготовленные казаки выступят с инициативой создания новых республик в составе Российской Федерации. В результате, менее чем за полгода на территории России возникнет множество республик (Дальневосточная, Уральская, Сибирская, Кавказская, Приволжская, Московская, и т.д.). А еще через какое-то время (в соответствии с планами мировой закулисы) президенты вновь образованных республик соберутся в одном месте (скорей всего в Хабаровске, подальше от Москвы) и заявят о своей независимости (как когда-то поступили с СССР). Вследствие этого до конца 1994 года Россия как государство должна исчезнуть с карты Земли. В то время многие ненавидели Ельцина и его окружение за расстрел Верховного Совета и в связи с этим не видели ничего плохого в создании независимых от Москвы республик. Тайные мировые правители были уверены, что Россия доживает последние дни, но в события вмешались Божественные Силы и с моей помощью поломали планы дьявольских сил. Для лучшего понимания произошедшего мысленно представьте очень сложное оборудование, в которое кто-то кинул маленький болтик. На беду создателей этого дорогого оборудования упомянутый болтик оказался из очень прочного материала и попал туда где были уязвимые шестеренки. В результате зубья шестеренок разлетелись в разные стороны и повредили внутренности этой уникальной машины, после чего она превратилась в кучу бесполезного металлолома. Когда теневые правители, пытавшиеся расчленить Россию, увидели фильмы обо мне и "Единстве", которые на протяжении шести дней показывали по двум центральным телеканалам во всех республиках бывшего СССР, то сильно напряглись, ибо в одном из этих фильмов "В Хабаровске все спокойно" мной были сказаны слова: "Земли Российские должны остаться у России". Но более всего их в этом фильме напугали слова полномочного представителя Верховного Атамана "Союза казачьих войск России и зарубежья" по Дальнему Востоку Георгия Никифорова, который публично заявил, что является одним из учредителей организации "Единство".
Фильм "В Хабаровске все
спокойно" можно увидеть по ссылке: Вследствие этого западные кураторы приказали Ишаеву общественную организацию "Единство" уничтожить, а мне заткнуть рот. В результате, уже через неделю после показа упомянутых фильмов, на "Единство" со стороны пресс-службы краевого УВД полились потоки грязи через местные СМИ. В Дальневосточной республике я должен был курировать улицу, спортсменов и диаспоры, ибо кроме меня эти позиции не мог закрыть никто (включая Джема), поэтому меня вначале не трогали, но при этом дали понять, что я должен сам "Единство" закрыть и впредь не лезть в политику. А когда я с этим не согласился (ибо не люблю давления) мне решили показать, кто в Хабаровске и на Дальнем Востоке хозяин. Но этим меня только разозлили. В результате между мной и губернатором Ишаевым началась серьезная война, в которую он втянул начальника краевого УВД генерала Баланева, командующего ДВО генерал-полковника Чечеватова, и иных представителей коррумпированной власти. На меня полились потоки грязи через разные СМИ, и неоднократно пытались упрятать в тюрьму, но с Божьей помощью я выстоял и более того, перешел в нападение. Весной 1994 года мне удалось выйти в Москве на серьезных людей и поднять вопрос о расчленении России на высоких уровнях. В частности состоялись встречи с доверенными лицами начальника Службы безопасности Президента РФ – Александра Коржакова и директора Федеральной службы контрразведки - Сергея Степашина. Те, на кого я вышел, понимали, что после расчленения России их ждут проблемы, поэтому отнеслись к моей информации серьезно. А чтобы было за что зацепиться (ибо попытки расчленить Россию еще нужно доказать) я предоставил компетентным органам в Москве неопровержимые доказательства мошенничества и хищений в особо крупных размерах со стороны Ишаева, Баланева, Чечеватова, и их ближайшего окружения.
В результате на одних
хабаровских начальников завели уголовные дела, а над другими, включая
губернатора Ишаева, начальника краевого УВД Баланева, и командующего ДВО
Чечеватова, нависла опасность оказаться в тюрьме в качестве организаторов
серьезных преступлений. Их, безусловно, это напугало, поэтому они подключили
все свои силы и средства в Москве, с целью уйти от наказания, и в начале
ноября 1994 года им это сделать удалось
Напомню, что в конце 1994 года я уже официально являлся заместителем
Верховного атамана "Союза казачьих войск России и Зарубежья", членом
комиссии по правам человека Общественной Палаты при Президенте России,
членом Президиума ЦК свободных профсоюзов России, и членом политсовета
Ассамблеи национальных, демократических, и патриотических сил России. Причем
все эти должности были реальными и их никто и никогда не оспаривал, ибо моя
деятельность была у всех на виду. Когда Ишаев и Баланев поняли, что официальными методами со мной не справиться, то решили уже более серьезно надавить на вора в законе Джема, который находился тогда, как уже ранее упоминал, под контролем спецслужб из-за имевшегося на него компромата и уголовного дела, которому можно было дать ход в любой момент. Ранее отношения с Джемом у нас были натянутые, но, когда его посадили
в 1993 году и перевели в хабаровскую тюрьму, я стал ему
помогать. Жена Джема часто приезжала по его делам в Хабаровск и всегда
останавливалась у нас с Ирой дома, я
оказывал ей всестороннюю помощь и поддержку и ежемесячно выдавал по тысяче долларов
на личные расходы. Помимо этого неоднократно передавал через Эдика Сахно
деньги адвокатам Джема, а когда его освободили я приехал к нему лично и дал для решения оставшихся у него
вопросов еще 20 тысяч
долларов. Джем был благодарен мне за помощь в трудное время, но так как на него давили через своих подчиненных Ишаев с Баланевым, а возвращаться в тюрьму он не хотел, стал тайно настраивать против меня людей из своего окружения. Внешне всем казалось, что мы с ним друзья, тем более что он был крестным отцом моего младшего сына, но за моей спиной с его подачи предпринимались провокации. На открытый конфликт он идти не решался, понимая, что я ему не по зубам, но тайных интриг было немало. После того, как летом 1994 года на людей Ишаева и Баланева завели уголовные дела и над ними самими нависла опасность оказаться в тюрьме в качестве организаторов серьезных преступлений, Джем против меня интриги прекратил и стал всячески подчеркивать свое ко мне расположение. Джем знал, что проблемы у Ишаева и Баланева появились
после того, как они объявили войну мне и «Единству», и понял, что со мной
лучше дружить, чем воевать. В связи с этим, 10 ноября 1994 года, в момент
празднования своего дня рождения, на котором присутствовали криминальные
авторитеты из разных регионов России, он посадил меня за столом по правую
руку от себя и уделил при всех повышенное внимание. В тот же день поздно вечером я уехал в Хабаровск, а еще через день улетел в Москву. Расстались мы с ним как родные братья, и это было очевидно всем. Ишаев и Баланев узнали об этом почти сразу же, после чего к Джему приехал их представитель и поставил перед выбором: - либо он выступает против меня и «Единства» открыто и получает всестороннюю поддержку, либо отправляется в тюрьму, так как уголовное дело на него не закрыли, а лишь временно остановили. После этого Джема пригласил на серьезную беседу, приехавший из Хабаровска представитель краевых спецслужб и подтвердил слова Ишаева и Баланева. При этом он дал Джему понять, что Ишаеву и Баланеву удалось договориться в Москве на очень высоких уровнях не только о закрытии заведенных на них уголовных дел, но и получить негласное разрешение на любые действия с их стороны против меня и "Единства". Напомню, что за действиями Ишаева, Баланева их окружения по созданию Дальневосточной Республики (с последующей независимостью от Москвы)стояли так называемые мировые правители и подконтрольные им спецслужбы, которые затаили на меня зло за то, что помешал их планам. Ельцин и его окружение после развала СССР тоже находились под влиянием Запада и именно поэтому Ишаеву и Баланеву удалось легко закрыть уголовные дела (где их вина была доказана) и получить добро на уничтожение меня и "Единства". Внутренне Джем уже давно был готов к войне со мной, ибо его не устраивало то, что в Хабаровске его все воспринимали лишь как гостя, но с одной стороны он понимал, что я ему не по зубам, а с другой стороны все знали, что я сделал для него много хорошего, тогда как плохого ничего найти не могли. В результате Джем ушел в запой.
Повод для войны со мной ему помог найти один из
наиболее близких людей из его окружения (негодяй, каких мало) вор в
законе по кличке Стрела, находившийся на крючке у милиции и спецслужб из-за
своего пристрастия к наркотикам. За неимением
причины Стрела ее придумал, а Джем ввиду личной заинтересованности перепроверять
не стал. Напомню, что этому предшествовало. Летом 1994 года, когда я приехал на несколько дней в
Хабаровск, ко мне в офис зашел вор в законе Эдик Сахно и сказал: «Володя, я
пригнал из Владивостока японский
джип, предназначенный Джему. Помоги найти человека, на которого его можно оформить,
а через пару дней от меня приедут люди и машину заберут». Я вызвал директора одной из своих фирм Александра
Мисько, в подчинении которого были автостоянки и автомагазин и,
объяснив суть дела, и чья машина, попросил Эдику помочь. Мисько оформил машину
на себя, а доверенность на имя Джема отдал Сахно. После этого поставил джип
на подчиненной ему автостоянке, под окном сторожевой будки, а номера и ключи
от машины закрыл в своем личном сейфе. Прошло полгода. За машиной не приезжали. У Джема их
было много, и его устраивало то, что джип находится под присмотром. Мисько в моменты моих приездов в Хабаровск жаловался: «Петрович, ну что это?
Машина стоит. Обещали забрать. Зачем мне такая ответственность? Если с ней
что-то случится, не расплачусь». Неоднократно он говорил об этом по телефону
и с Эдиком Сахно, - тот обещал забрать, но ничего не менялось. 10 ноября я с женой и несколькими людьми из своего
окружения приехал к Джему на день рождения, и чтобы решить этот вопрос
окончательно, взял с собой Мисько. В Комсомольск приехали утренним поездом.
На вокзале нас ждали машины. Меня по указанию Джема встретил Эдик Сахно, и
это было кстати. Подозвав Мисько, я завел разговор, из которого стало ясно,
что джип сейчас Джему не нужен, и более того, является обузой, так как для него нужен
надежный гараж или автостоянка. Когда Мисько стал настаивать, чтобы машину забрали,
Сахно предложил продать ее через мой автомагазин. Я сказал Эдику, что
продажей пусть занимаются его люди (чтобы не было потом претензий по деньгам),
а оформить сделку можем через мой магазин. Сахно не захотел с этим
связываться и пообещал в ближайшее время машину забрать. Для надежности я
попросил Джема взять это дело под личный контроль. Через несколько дней,
когда я был в Москве, за джипом приехал Олег Стрела, и с ним еще
двое. В присутствии Мисько и нескольких моих людей они осмотрели машину и
убедившись, что все в порядке, уехали на ней в Комсомольск. От Хабаровска до Комсомольска 400 километров. Дорога
плохая, и развивать большую скорость опасно. Стрела, будучи за рулем в
состоянии наркотического опьянения, перепутал машину с самолетом и улетел на
большой скорости в кювет, в результате чего джип пострадал. Джему,
находившемуся в запое (после ультиматума Ишаева, Баланева и спецслужб) он сказал, что машину лишь
слегка поцарапал, но, зная, что ему нужен повод для войны, сообщил, что в
автомастерской, где ее ремонтировали после аварии, обнаружили на днище старую
вмятину. Из этого следует, что на ней ездили в Хабаровске. Джем за это зацепился
и сказал: «Раз так, пусть Пудель отдаст взамен свой новый джип». Японский джип «Land Cruiser», о котором упомянул
Джем, мне подарили незадолго до того коммерсанты, которым я помог вернуть
невозвратный долг. Легковых японских машин б/у, на которых ездили мои люди, у меня было
много, но джип был один. Джем знал, что никто на его машине в Хабаровске
не ездил, но ему нужен был повод для конфликта, и он его с подачи Стрелы
получил. Зная мой характер, он был уверен, что я скорее сожгу свой джип, чем
отдам ему при таких обстоятельствах, и в результате появится повод для
конфликта и войны. Если бы по моей вине пострадала машина, то я не задумываясь, предложил
бы взамен равнозначную, но этого
не было. Сахно попросил найти человека, на которого ее можно оформить, и я
ему в этом помог, ни о чем другом мы с ним не договаривались. Сам я этот джип
не видел, в Хабаровске на
нем ездили только люди Сахно и Стрелы, более того, он далеко не новый:
- когда Сахно приехал на нем в Хабаровск из Приморского края, то на его спидометре
были тысячи километров. Джем знал об этом, поэтому не стал
разбираться, откуда появилась старая вмятина и была ли она вообще, а попросту
объявил мне войну, чего от него добивались Ишаев с Баланевым. Стрела и с ним еще несколько человек приехали в мой
офис, когда меня не было в Хабаровске, и в грубой форме потребовали у
моих водителей, чтобы им отдали мой новый джип. Естественно, им никто ничего
не отдал, но все понимали, что Джем на этом не остановится. В связи с этим в
Москву, где я в тот момент находился, вылетели люди из моего окружения, которые,
получив от меня инструкции, тут же улетели обратно в Хабаровск, чтобы подготовиться
до моего приезда к войне. В тот раз я отсутствовал более месяца, и все это время занимался общественной, миротворческой и правозащитной деятельностью. Посетил Чеченскую и Ингушскую республики, где встречался с главами государств, а также Ростовскую область и Краснодарский край. Помимо прочего принимал участие в различных общественных мероприятиях в Москве. Смотрите по ссылке: https://www.youtube.com/watch?v=VDMIO2rzuBc
Джем пока меня не было в Хабаровске обрабатывал хабаровских авторитетов,
чтобы они выступили против меня на его стороне. С ним старались не спорить,
но и воевать со мной никто не хотел. По установившейся уже традиции если в Хабаровске возникали
трения между спортивными, криминальными или национальными группировками, то
не к Джему и его людям обращались, а ко мне (даже после того, как я снял с себя полномочия
смотрящего за городом), и если меня не было, ждали моего приезда. По
возвращению в Хабаровск
я собирал общегородскую сходку в своем ресторане или в казино, и там мы решали все накопившиеся за время моего отсутствия вопросы. В тот раз я прилетел в Хабаровск 18 декабря 1994 года в сопровождении
трех телохранителей из московской охранной фирмы, которые имели при себе официальное
огнестрельное оружие (пистолеты ПМ). Прямо из аэропорта приехал в свой офис,
где меня ждали мои люди и лидеры нескольких спортивных группировок. Выработав
план действий на случай непредвиденных обстоятельств и наметив общегородскую
сходку на 20 декабря, все разъехались, чтобы подготовиться к намечавшимся
событиям. Как и было запланировано, 20 декабря к 12 часам дня,
в моем казино собрались почти все спортивные и казачьи лидеры, а также
многие криминальные авторитеты и представители чеченской и азербайджанской
диаспор, в общем – более 60 человек. Минут через тридцать в казино позвонил из Комсомольска
Джем, узнавший о городской сходке. В процессе телефонного разговора он
высказал мне претензии по поводу своего джипа, и в грубой форме заявил, что будет
лучше для всех, если покину Дальний Восток. А когда я попытался внести
ясность в ситуацию с джипом, – наговорил оскорблений и пообещал приехать в Хабаровск,
чтобы со мной расправиться, хотя я ему не грубил. Содержание этого разговора я передал тем, кто пришел на
городскую сходку, и все как один заявили,
что они на моей стороне. Джем не хотел войны со мной, но страх перед власть
имущими был сильней. Пойдя на открытый конфликт, он надеялся на свой воровской титул (ибо по воровским
законам криминальный мир обязан был его поддержать) и на помощь официальных
властей (которые его на войну со мной
толкали). Он рассчитывал, что криминальные авторитеты в Хабаровске встанут на его сторону, а казаки и
спортсмены побоятся пойти на открытый конфликт одновременно и с ворами, и с властями. Однако все получилось иначе. Уже через несколько часов после моего разговора с
Джемом по телефону, в моем офисе собралось большое количество казаков, а также
лидеры всех спортивных городских группировок и ряд уличных авторитетов,
считавших, что Джем поступил неправильно, выступив на стороне
коррумпированных властей. Они говорили: «Володя, мы видели, как много
хорошего ты сделал для воров и для Джема в частности, и если он в угоду властям поступил так с
тобой, то мы не хотим с ним иметь ничего общего». Когда поздним вечером 20 декабря Джем приехал со своей командой в Хабаровск, чтобы навести со мной разборки, то его и тех, кто за ним стоял, ждало разочарование. На мою сторону встали тысячи готовых к войне людей, в то время как возле Джема оказались лишь несколько десятков непонятных типов из Хабаровска (некоторые из которых как мне стало потом известно являлись сотрудниками силовых структур) и около двух сотен уличных бандитов, приехавших с ним из Комсомольска.
Я находился в своем офисе, но благодаря поступавшей
со всех сторон информации знал почти все, что творилось в городе. Рядом со
мной были одетые по форме с нагайками и шашками казаки и наиболее приближенные
ко мне люди, порядка двухсот человек. Более тысячи спортсменов рассредоточились
в спортзалах, офисах и в других местах, недалеко от места моего нахождения, а
для связи при мне находились их представители с рациями и пейджерами (сотовых
телефонов в Хабаровске еще не было). Все были вооружены, многие спортсмены из службы
безопасности "Свободы" имели огнестрельное
оружие, и это вызывало беспокойство. С одной стороны, я был благодарен всем, кто
поддержал меня, а значит и «Единство», но с другой стороны, опасался, что ситуация
может выйти из-под контроля, и как показало время, – не напрасно. В мой офис из разных мест поступали нужные сведения.
Многие офицеры милиции и представители разных уровней власти, недовольные
действиями Ишаева и Баланева были тайно на нашей стороне.
Открыто против своего начальства, они выступить боялись, но информацию через
знакомых казаков, предпринимателей и спортсменов передавали с удовольствием. Вскоре стало ясно, что краевые власти, зная, что может
возникнуть стрельба, взрывы гранат и кровопролитие, не собирались это
останавливать. Из Комсомольска в Хабаровск вела одна автомобильная дорога, и
один раз в сутки рано утром приходил поезд. В краевом УВД знали Джема и его
приближенных в лицо, и могли их остановить, но этого не сделали, более того,
позволили им передвигаться по Хабаровску большими группами. Помимо прочего мне стало известно, что краевые власти
наметили толкнуть Джема на открытый конфликт, чтобы появился
повод спецподразделениям милиции напасть на мой офис. Пострадавших спишут на
криминальные разборки. Меня уничтожат однозначно, и если не удастся это
сделать при нападении спецназа, то решат этот вопрос в тюрьме. Слишком
большой головной болью я являлся для Ишаева, Баланева и их преступного окружения. Положение сложилось критическое. Все, находившиеся
рядом со мной, оказались заложниками возникшей ситуации. Стоило кому-то возле моего офиса спровоцировать
конфликт (а именно к этому все подводилось),
как тут же на нас обрушилась бы вся мощь и сила краевых властей, в подчинении
у которых находились армия, милиция и спецслужбы. Ишаев и Баланев во избежание
ответственности срочно улетели из Хабаровска, положившись на своих
подчиненных, что подтвердило наши худшие опасения.
Информацию о планах Ишаева и Баланева я получил еще днем, и сразу же наметил
ответные действия. Первым делом был объявлен
чрезвычайный совет атаманов «Уссурийского казачьего войска» со срочным сбором
в моем офисе, об этом оповестили по телефону атаманов всех отделов и станиц
Хабаровского и Приморского краев, а также Еврейской автономной области. Затем
из офиса убрали всех, к кому можно
было зацепиться с точки зрения закона. Когда со мной остались лишь казаки, несколько членов
правления «Единства» и по одному человеку для связи от каждой спортивной
группировки (в общем, около двухсот человек), я сел на телефон и, обзвонив нужных
людей, рассказал им о готовящейся провокации с упоминанием конкретных
фактов и имен. В частности позвонил в Ростов Верховному атаману СКВРиЗ Виктору Ратиеву (заместителем которого являлся),
а также в Москву начальнику Главного штаба СКВРиЗ Валерию Камшилову и председателю
комиссии по правам человека Общественной палаты при президенте России (членом
которой я тогда был) Михаилу Арутюнову. Все телефоны в моем офисе прослушивались спецслужбами
и иными силовыми структурами и то, что они услышали, их не обрадовало. Ситуация из
криминальной, как они пытались
преподнести, перешла в политическую, и более того, вышла на всеобщее обозрение.
Ибо мои сторонники, находящиеся в Москве и в других регионах России подключили
к этим событиям большое количество серьезных людей и организаций. Помимо этого, вице-президент «Единства» Александр
Сергеев, казачий атаман Николай Шовкун и священник старообрядческой церкви из
Приморского края отец Валерий выступили вечером по телевидению «Амур» (которое
находилось под моим контролем) и рассказали
жителям хабаровского края о попытке краевых властей натравить на меня, а также
на «Единство»
и казачество, криминальный мир. В детали не углублялись, но,
опираясь на это публичное заявление, мы могли потом раскрутить этот вопрос на высоком
общественно-политическом уровне. Краевые власти хотели вывернуть ситуацию так, будто
криминальные структуры (и в частности «Единство» и «Уссурийское казачье войско»)
воевали за сферу влияния, а подразделения милиции их остановили. Жертвы
списали бы на противоборствующие стороны, и попробуй потом докажи обратное.
Но после выступления представителей «Единства» и "Уссурийского казачьего
войска" по краевому телевидению
ситуация изменилась не в пользу преступных начальников. Поздно вечером к воротам моего офиса для выяснения
обстановки подъехал в сопровождении нескольких человек Витя Кисель, которого
Джем за месяц до того уговорил его поддержать и назначил смотрящим за
хабаровским "общаком", хотя до ноября 1994 года Кисель ничего общего с "общаком"
не имел.
Я распорядился впустить его и двух других людей, которых лично знал, на территорию офиса, чтобы они смогли
убедиться, что здесь находится большое количество готовых к войне казаков, и Джема никто не боится.
Пока я разговаривал с гостями в своем кабинете, там
собрались в
течение двадцати минут лидеры почти всех имевшихся в городе спортивных
группировок, которые узнали о приезде Киселя. Все как один они Киселю заявили,
что их люди находятся в готовности и ждут лишь сигнал, чтобы выступить
против Джема и тех, кто окажется на его стороне. После того как Кисель и сопровождавшие его лица
убедились, что об открытой войне со мной не может быть и речи, я объяснил им, что через
Джема, идущего на поводу у властей,
их втянули в политику. Более того, они оказались инструментом, при
помощи которого краевые власти хотят ввести в игру специальные милицейские
подразделения, после чего пострадают все, как с нашей стороны, так и со стороны
Джема. Расстались хорошо, воевать со мной никто из них не
хотел, поэтому по возвращении в свой лагерь они, ничего не скрывая,
рассказали Джему и его окружению все, что
увидели и услышали в моем офисе. После этого вопрос о военных
действиях закрылся сам собой. Ночь прошла без эксцессов. Весь следующий день Джем ездил по городу в сопровождении
нескольких десятков человек и встречался со спортивными и казачьими лидерами.
В процессе разговоров он пытался их убедить, что возникший конфликт – это наше
с ним личное дело, казаков и спортсменов не касающееся. А также говорил, что
тех, кто меня поддерживает, ждет суровое наказание, ибо это расценивается как
противодействие всем ворам в законе. Но его слова всерьез не принимали, так
как всем было ясно, что Джем проиграл. Местные власти все это время пока он мотался по городу
и настраивал против меня людей, делали вид, что ничего не происходит, хотя он
ездил не скрываясь вместе с большой толпой. К концу дня, когда окончательно стало
ясно, что Джему в Хабаровске ничего не светит, он в расстроенных чувствах укатил
со всей своей командой в Комсомольск. Поражение Джема явилось большим ударом для всей
ишаево-баланевской команды, ибо инициатива в
Хабаровском крае переходила почти по всем позициям ко мне. В
общественно-политическом отношении я был для краевых начальников недосягаемым, после того, как стал заместителем Верховного атамана СКВРиЗ и членом
комиссии по правам человека общественной палаты при президенте России. А
надежда одолеть меня при помощи Джема и подконтрольных ему воров и
бандитов провалилась. Джем, потеряв позиции в Хабаровске, терял их и на
всем Дальнем Востоке, ибо Хабаровск по географическому и политическому
положению являлся центром
дальневосточного региона. Поднимая в свое время общаковое движение, я
исколесил весь Дальний Восток и был знаком со многими спортивными и уличными
лидерами. В общении с людьми я не ставил себя выше других, несмотря на большой
вес в криминальном мире, и строил свои отношения на честности и
справедливости. О том, что я создал движение «Единство», которому Хабаровские власти объявили войну, знали на Дальнем Востоке почти все. Многие не верили в мой выигрыш, ибо силы были явно не равны, но в то же время относились ко мне с уважением, и с интересом наблюдали за ходом событий. Весть о том, что Джем, выступивший против меня открыто по указанию властей, потерпел поражение, распространилась по Дальнему Востоку моментально.
Казаки и спортсмены в соседних краях и областях,
общающиеся между собой, встали на мою сторону, не задумываясь. Из уличных авторитетов Джема тоже многие не
поддержали, считая, что он поступил неправильно, выступив на стороне властей
и милиции, чего по воровским законам не имел права делать. В тот момент я мог заблокировать Джема в Комсомольске
и закрыть для него весь Дальний Восток, но от окончательного поражения его
спасли Ишаев, Баланев и местные спецслужбы (заинтересованные в его победе).
После чего всем стало ясно уже окончательно, что между хабаровскими властями
и криминальным миром существует связь, которая ранее скрывалась.
Всех, становившихся на сторону Джема, краевые власти открыто поддерживали,
тогда как
моих сторонников подвергали гонениям. Ко мне приходили спортивные лидеры и
другие, уважаемые в городе и крае люди, которые говорили: «Появились списки, где указаны наши фамилии. Мы попали под жесткий пресс со
стороны хабаровских властей. Бизнес и люди, стоящие за нами, оказались тоже под ударом.
Мы тебя уважаем, но ситуация из уличной
переросла в политическую. Ты воюешь сейчас не с Джемом и его бандитами, а с
преступной системой, которая сложилась по всей стране. Здесь мы бессильны. Скажи, что
нам делать?». Я понимал, что они правы, поэтому всем говорил: «Отходите
в сторону сами и уводите из-под удара своих людей. В сложившейся ситуации вы
мне ничем не поможете, так же, как и я не смогу вам помочь. Обо мне не
беспокойтесь. Я свой путь выбрал сознательно и пойду по нему до конца». В тот момент у меня не было выбора. Мое время еще не пришло. Не обладая земной властью (которая находилась под контролем слуг сатаны), я не мог защитить людей, вставших на мою сторону, от тех, кто ею обладал без меры, и, исходя из этого, не имел права требовать от них невозможного. Через какое-то время рядом со мной остались лишь казаки. Многие спортсмены и предприниматели со мной тайно общались, но в моем офисе не появлялись, опасаясь проблем. Директоров и бухгалтеров моих фирм джемовские бандиты вылавливали возле их домов и под угрозой причинения вреда их семьям заставляли подписывать финансовые документы, вследствие чего к концу марта 1995 года моя экономика была уничтожена. Когда стало ясно, что оставаться в Хабаровске больше смысла нет, я в июле 1995 года уже окончательно переехал в Москву, где приступил к работе над "Книгой Жизни", которая расставит все по своим местам и даст нужную оценку произошедшим тогда событиям. После этого в соответствии с законом высшей справедливости, каждый получит то, что заслужил.
|